Друэлла сидела в гостиной за чашкой утреннего кофе. Она раздумывала о своей старшей дочери, уже взрослой, красивой и талантливой девушке. Она гордилась Беллатрикс и в тоже время безумно беспокоилась за нее. Особенно в последнее время. Дочь зачастую не ночевала дома, иногда возвращалась в изодранной или окровавленной одежде, отказывалась говорить где была и что делала. Элла понимала, что Белла уже не ребенок, ее уже нельзя отругать или наказать как раньше. Но вот что можно сделать, она не знала. И вот уже в который раз Элли сидела и прокручивала в голове варианты диалогов как разговорить Беллатрикс. Наконец Друэлла нашла тон, который, по ее мнению, мог подействовать.
Женщина передала через домовика предложение "мисс Белле" разделить с матерью чашку кофе и в ожидании нервно постукивала по полу ногой. Вошла Беллатрикс и Друэлла приветствовала ее самой безмятежной улыбкой из всех возможных.
- Доброе утро, моя дорогая. Как спалось? - как ни в чем не бывало начала разговор Элли. - Кстати, ты уже прочла в газете?... Этот человек... Лорд Вольдеморт он себя называет, кажется... опять убил семью магглорожденных, - сказана эта фраза была самым непринужденным тоном каким говорят о погоде. Но глаза Друэллы были внимательны и настороженны, они ловили каждое изменение лица Беллатрикс, все что угодно, что могло дать зацепку, подтвердить или опровергнуть подозрения матери.
- В общем-то я его нисколько не осуждаю, мне только интересно, чего он хочет добиться? Ведь всю грязь из мира не выметешь, - Друэлла рассмеялась тем негромким спокойным смехом, которым всегда смеялась на светских приемах. Она изо всех сил старалась сделать вид, что тема ее не слишком-то интересует.

Когда Беллатрикс вошла в комнату, Друэлла сразу заметила, что дочь необычайно весела и оживлена. Ей было приятно видеть Беллу такой, но все же миссис Блэк задалась вопросом, что послужило причиной этой радости. Она вообще в последнее время задумывалась о причинах любых изменений настроения старшей дочери.
Пока Элла говорила, она внимательно вглядывалась в лицо дочери и улавливала все изменения. Она видела, как заблестели ее глаза при упоминании Лорда, как участилось дыхание, когда разговор зашел об убийстве, заметила и то, как Белла уже хотела что-то сказать в ответ на ее вопрос, но замялась. Но можно ли было считать это свидетельством за того, чего так опасалась Друэлла? Или же Беллатрикс просто одобряет действия Вольдеморта? О политических пристрастиях своей дочери миссис Блэк была наслышана, некоторое время назад Белла постоянно говорила о том, что правительство слишком мягко с магглами и магглорожденными, что им вообще не место в магическом мире.
- Трудно не заинтересоваться, когда все только о ней и говорят, - Элли беспечно рассмеялась. - С тех пор как появился этот Лорд, кажется ни один выпуск Пророка не обходится без упоминаний о нем, - Друэлла неторопливо глотнула кофе, делая вид, что наслаждается напитком, на самом же деле она не отрывала глаз от Беллы и была полностью поглощена анализом ее эмоций.
- Жребий? Какой жребий, милая? - Элла нахмурилась, услышав эту фразу.
Ей казалось, что дочь говорит загадками. А если прибавить к этому то, что она явно хотела сказать сначала что-то другое... "Она хочет рассказать мне что-то, но не смеет?" - подумала миссис Блэк. Друэлла оставалась внешне все такой же безмятежно-расслабленной, но в душе у нее кипела буря. Все в поведении дочери подкрепляло подозрения матери, но ей было мало косвенных свидетельств. "Чтобы быть полностью уверенной, я должна услышать это от нее," - решила Элли.

Кажется Беллатрикс прорвало. Она ходила взад-вперед по комнате, жестикулировала и говорила, громко и с жаром. Было очевидно, что она действительно верит в то, что говорит и не просто верит, а поглощена этим. Друэлла тоже отбросила маску безмятежной светской леди, она пристально смотрела на дочь и ловила каждое ее слово. Элла была полностью  согласна с Беллой, была готова подписаться под каждым ее словом и все же в ее душе все сильнее и сильнее нарастала тревога. Элла уже поняла во что ввязалась дочь, но продолжала слушать Беллатрикс, надеясь, что все-таки ошиблась, что она сейчас опровергнет все опасения. Потому что Друэлле очень не хотелось выбирать между семьей и идеалами.
- Принимаем таких, как этот... Тонкс. И эти грязнокровки и считают себя потом равными... Равными Блэкам, мама, - эти слова дочери больно резанули по сердцу Элли.
Она приняла решение семьи и даже не думала его оспаривать, она вычеркнула среднюю дочь из всех генеалогических древ и из своей жизни, но не могла заставить себя не тосковать и не горевать по Андромеде. Да, на людях Элла вела себя так, будто у нее всегда было лишь две дочери, но наедине с собой она давала волю горю и порой подолгу плакала. Однако Друэлла никогда не пыталась наладить с Медой связь, она оплакивала ее как умершую. "Хватит думать об этом. Одну дочь я потеряла, сейчас надо постараться не потерять и вторую!" - приказала себе Элли и вновь сосредоточилась на том, что говорила Беллатрикс.
- Изменить? Но как, Белла? Мы совершили ошибку приняв Статут о Секретности, вместо того, чтобы принять бой мы убежали и спрятались, - эти слова Элла произнесла с искренней горечью. - Но что теперь мы можем? После драки не машут кулаками, та война проиграна давным-давно... - Друэлла говорила тихо, ей было стыдно за все магическое сообщество, но необходимо было признать и примириться с этим фактом. Потому что иначе оставался только тот путь, который избрала Беллатрикс, а миссис Блэк не хотела, чтобы ее дочь шла этим путем.
- Ты говоришь, что скоро начнется война. Скажи, Белла, ты хочешь участвовать в этой войне? - Друэлла выпалила этот вопрос и замерла. Наконец-то она спросила то, что мучило ее все это время. Осталось дождаться ответа, Элла не сомневалась, что дочь ответит честно.

Война не для женщин, но всё, что со мной ни случится, -
Не больше, чем смерть. Это звук для любивших пустой.
Любивший хоть раз перед смертью не может склониться!
Склоняюсь я только лишь перед твоей прямотой.
Друэлла слушала свою дочь с замиранием сердца. Глаза Беллатрикс сияли, голос был полон воодушевления, она заражала своей искренней верой, своей жаждой сделать мир лучше. В какой-то момент Элли была готова вскочить и опрометью кинуться вслед за Беллатрикс, воевать, убивать магглов, сражаться за новый лучший мир. Белла подбежала к матери, взяла ее за руки и теперь Элла почти физически ощущала ту силу, что вела за собой ее дочь.
Но... одно только слово, которое произнесла Белла, разрушило всю неизъяснимую силу этой пламенной речи, вернуло Друэллу к реальности, к ее настоящим проблемам. "Милорд" - вот это слово. На свете был только один человек, которого гордая Беллатрикс могла бы назвать милордом, и это слово лучше всяких признаний подтвердило опасение миссис Блэк. Да и вся речь Беллы не оставляла теперь сомнений в том, что девушка встала под знамена и отправилась на войну.
Элли заглянула в темные глаза дочери и поразилась пылавшему в них огню веры. "Она не отступит," - обреченно подумала Друэлла, но она была матерью и поэтому не могла не попытаться спасти свою дочь. Женщина протянула руку и нежно провела по густым волосам Беллатрикс, по ее щеке с безупречной кожей. Среди чистокровных английских семейств не было принято бурно проявлять чувства даже по отношению к собственным детям, и Друэлла редко ласкала дочерей. Сейчас она жалела об этом. "Может, если бы я дала ей больше любви, этого всего бы не случилось," - виновато подумала мать.
- Белла... - Элли запнулась, стараясь подобрать такие слова, которое бы убедили Беллатрикс. - Поверь, я разделяю твои взгляды. Но война... это не тот путь, которым мы должны идти.
Друэлла замолчала, пытаясь найти аргументы весомые для дочери. Но как убедить другого в том, во что и сама не веришь? Элла искренне разделяла политические идеалы Беллы, но в тоже время не хотела, чтобы та сражалась за эти идеалы. И причина этого была лишь одна и она, Элли знала это, не будет иметь значения для Беллатрикс. Причина эта была проста - на войне убивают, а миссис Блэк не хотела, чтобы дочь подвергалась хоть малейшему риску.
- Подумай сама, Министерство сейчас на стороне магглорожденных и магглов, им дают все больше прав. Неужели ты думаешь, что эти люди из правительства вас поддержат? Нет, они объявят вас преступниками, и в итоге вам придется, прежде чем покорять магглов, сражаться с такими же магами как и вы. Магами, на стороне которых будет вся мощь Министерства. Вы не справитесь.

Отредактировано Druella Black (2013-11-26 10:09:33)

Беллатрикс не хотела понимать того, что говорила ей мать. Она была абсолютно убеждена в своей правоте или, точнее, правоте своего Лорда, и отчаянно спорила. Друэлле больно было слышать это, особенно в сочетании с позой Беллы. Девушка прильнула к ногам матери всем телом и смотрела на нее снизу вверх, и Элла вспомнила детство дочери, когда она сидела точно также и с замиранием сердца слушала сказки или просто рассматривала лицо и руки матери, наслаждаясь близостью с ней. "Когда, куда все это ушло? Белла, когда же я потеряла тебя?!" - отчаянная мысль наполнила горечью душу женщины. Она вспоминала те моменты, когда сама отталкивала от себя Беллатрикс, наказывала за то, что та высказывала свое мнение и отказывалась аргументированно спорить с дочерью, предпочитая просто надавить авторитетом. "Младшие должны слушаться старших. Я лучше знаю, что для тебя лучше. Ты должна подчиняться, а не спорить," - вот что Элла говорила своим дочерям в такие моменты. Она не понимала, что не все способны к тому безоговорочному послушанию, каким отличалась сама Друэлла. А теперь она из-за этого потеряла двух дочерей. Андромеда предала семью и сбежала, а Белла решила уйти на войну.
"Нет, я тебя так просто не отпущу!" - боль сменилась яростью. Целостность семьи под угрозой и Элла была готова сделать все, чтобы эту угрозу устранить. "Я пропустила то, как потеряла Меду, но за Беллу я буду бороться до последнего!"
Но как убедить Беллатрикс? Как просто все было в ее детстве, можно было запретить, наказать, да просто посадить под домашний арест, чтобы прекратить общение с "плохой компанией". Сейчас Элла уже не могла так сделать... Да и не стала бы, теперь, когда она поняла к чему привели ее методы воспитания.
Друэлла взяла руку дочери, на которой теперь была отпечатана черная татуировка. Она провела пальцами по рисунку, вспоминая какой была эта рука прежде, а затем твердо сказала:
- Белла, я не могу. У меня есть обязательства перед нашей семьей, - как всегда в тяжелых ситуациях Друэлла обратилась к тому, что она ценила превыше всего на свете, к семье. - У тебя тоже они есть, поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты участвовала в этой войне. Теперь, когда твоей сестры больше нет с нами, - Элли всегда так говорила об Андромеде, будто она умерла, но при этом не указывая на это прямо, - а Цисси еще ребенок, ты особенно нужна нам, мне и твоему отцу. Ты - наша наследница, подумай, что будет с нами, если тебя убьют, Белла, - теперь голос Эллы звучал почти просяще. Она уже не пыталась объяснить дочери свою позицию, а молила ее остановиться.

Белла отстранилась и Друэлла вздрогнула. Тонкая ниточка взаимной нежности между ней и дочерью оказалась разорвана и мать ощутила это с болезненной остротой. Она с тоской и страхом смотрела на дочь, ожидая, как осужденный приговора, ее слов. Элла видела как изменилось лицо Беллатрикс, еще недавно сиявшее, оно стало обиженным и злым, а затем... затем дочь расхохоталась. Это не был веселый, радостный смех, он отдавал безумием, и Друэлла вздрогнула, услышав его. Никогда еще Беллатрикс так не смеялась при матери и это, еще одно свидетельство того, как сильно отстранилась Белла от семьи, в очередной раз заставило сердце миссис Блэк сжаться от боли.
Беллатрикс заговорила и после ее слов Элли пришла в настоящий ужас. "Рудольфус... тоже?" Впрочем, не политические убеждения будущего зятя сейчас волновали Друэллу. Она лишь сделала себе зарубку в памяти о том, что необходимо будет обсудить это с Сигнусом. Вряд ли после этой новой информации супруг будет считать брак между Беллой и Руди хорошей идеей. Сейчас же Элле нужно было искать убедительные аргументы, спорить, просить, сделать все, чтобы убедить Беллатрикс отказаться от этой войны. Увы, этих аргументов у матери не было.
- Если хочешь, мы откажемся от этого брака, - быстро проговорила Элли. - На самом деле это не так уж обязательно, выходить замуж.
Вряд ли подобный подкуп мог удаться, но сейчас Друэлла была готова ухватится за любую соломинку. Женщина встала и подошла к дочери. Теперь уже она взяла Беллатрикс за руки и заглянула в ее глаза. На лице Элли было молящее выражение, глаза как бы говорили: "Я сделаю все, что захочешь, только откажись от этой войны".
- А еще можем поехать путешествовать. Съездим во Францию, в Германию. Можно посетить Нурменгард, где заточен Гриндевальд, если тебе так уж интересны темные маги.
Элла улыбалась дочери, когда говорила это, а в ее голове звучала новая, счастливая мысль: "Увезти ее подальше отсюда, увлечь чем-нибудь другим. Пусть забудет этого Лорда и его идеи, переждем за границей пока в Англии будет твориться это безумие, целее будем. И Нарциссу заберем, как только она Хогвартс окончит." О том, что скажет на подобную идею Сигнус, Друэлла не задумывалась. Она была убеждена, что муж на первое место поставит благополучие дочерей, а не мнение света, который может расценить поспешный отъезд Блэков как бегство.

Беллатрикс говорила, и ее слова резали Друэллу как ножом. Казалось, дочь озвучивает мысли матери, делая осознание того, что все эти годы Элла своими руками создавала пропасть между собой и старшими дочерьми, невыносимым. Ведь не только Белла, Меда тоже была непонята Элли. И вот к чему это привело: она предала семью. А теперь Беллатрикс собралась на войну, и все потому, что.... Друэлла тряхнула головой, осознав, что ее мысли пошли по кругу. Да, она виновата, но теперь не время для угрызений совести, надо стараться исправить ошибки, спасти то, что еще можно спасти!
- Ты права, Белла, - почти прошептала Элла. - Ты тысячу раз права... Но позволь мне хоть сейчас попробовать исправить свои ошибки, - возможно впервые в жизни Друэлла Блэк говорила своей дочери все то, что думала. - Если ты отправишься на эту войну, то можешь погибнуть. А я не вынесу этого после того, что сделала твоя сестра, - женщина заламывала руки, на ее лице было неподдельное отчаяние. - Я не могу потерять еще и тебя, Белла! - Элла ощутила, что близка к истерике и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а затем продолжила. - Я действительно не понимала тебя, говорила, когда надо было слушать, наказывала, когда надо было поддержать тебя. Но, Белла, я люблю тебя, все, что я делала и делаю было из любви к тебе.
На глаза Друэллы навернулись слезы, но она не стала пытаться скрыть их. Достаточно она уже претворялась перед своими детьми, теперь в их отношениях должна быть только правда. Беллатрикс отошла от матери, прошлась по комнате, раздумывая о чем-то. Элли очень надеялась, что дочь обдумывает ее слова. Она боялась, что после стольких лет непонимания, Белла просто отметет то, что сказала ей мать, как очередную ложь и нравоучение. Пожалуй, это было бы неудивительно.
Возможно, Беллатрикс и впрямь обдумала слова Друэллы, но они не возымели над ней эффекта. Она по-прежнему верила в правильность того, что делала. Десять минут искренности не смогли перевесить двадцать лет лжи, и Элла не сумела отвоевать у Темного Лорда то место в сердце дочери, которое должно было принадлежать ей. Элли добрела до кресла и рухнула в него. Горе застилало разум женщины, но она изо всех сил пыталась взять себя в руки и понять, что же еще можно сделать. Наконец, долгие года жизни в свете взяли свое, Друэлла выпрямилась и спокойным, но безжизненным тоном произнесла:
- Ну хорошо. Если все, что я сказала, безразлично для тебя, то полагаю у меня нет выбора кроме как смириться, - Элли тихо вздохнула, а затем добавила, показывая, что все, что она говорила до этого было искренне. -  Но, Белла, помни, что я люблю тебя, если тебе понадобиться помощь, любая, прошу, обращайся ко мне.