- У Конька-Горбунка у-уши, - возразил Штефан, расплывшись в улыбке при воспоминаниях. - И горб. Маленький. Поэтому он Горбунок. Ты их видел? Горбунки быстрые-быстрые... почти как наш Стригой. У папы есть один, - доверительно прошептал Штефан прямо на ухо Вальтерхену. Добыть разрешение на горбунков было целым делом, а Иштван Соломонар не любил формальности.
- Ну и что, что больно! Так им и надо! - бурно ответил Штефан, забывшись. Мысль о страшной мести старшеклассникам делала его совершенно счастливым. - Сами дерутся, как... как тролли! И воняют так же!
Очередная нападка учителя заставила румына засопеть, насупить тёмные брови и встать так, чтобы загородить Вальтерхена от всех, кроме наставника, рядом с которым они теперь стояли. Слёзы Вальтера никого не касались, кроме его самого, и нечего было никому на это глядеть. Штефан сердито пробормотал сквозь зубы по-румынски самое плохое слово, которое слышал от папы — явно в адрес учителя Полякова.

- Как же мы возьмём их с собой, Алёнушка?- вопросом на вопрос ответил Поляков, передавая девочке последнего котёнка.- Они должны жить в земле. Да и Кальтенбах их боится так, что реветь круглые сутки будет. Вот так, как сейчас.
Штейнерт бросил внимательный взгляд на всхлипывающего немецкого мальчишку и подошёл к Штефану.
- Соберись, Кальтенбах,- бросил он жёстко, крепко перехватывая руку Штефана.- И ты, Соломонар. На ближайшем уроке господина директора вы будете брать кровь друг у друга, так смотри, как это делается.
Острое лезвие ножа рассекло тонкую детскую кожу, кровь потекла по ладони. Штейнерт достал носовой платок, вытер испачканные пальцы и убрал платок и нож в калиту у пояса. Поляков тем временем вычерчивал охраняющие руны у входа. Накладывать охранные чары на сундуки он не стал. И в самом деле ничего особо ценного там, по-видимому, не было.
- Отправляемся домой!- зычно объявил учитель, первым пробираясь в лаз. Ученики вереницей потянулись за ним, и наконец, все, как один, заморгали от непривычно яркого дневного света.
Поляков пересчитал собравшихся, хотя и знал, что наставник проследил за тем, чтобы никто не остался в штольне. Дойдя до последней пары детей, учитель остановился.
- Кальтенбах...- поморщившись, произнёс он.- Разговаривать на уроке, пока учитель не разрешил ответить, запрещено.
До сих пор жгло неприятное чувство - с того момента, как назойливый мальчишка выпрыгнул с ответом Алёнке раньше его, Полякова. Учитель размахнулся и от души заехал немецкой шпане кулаком в лицо.
Штейнерт молниеносно подхватил мальчишку подмышки, встряхивая и поднимая с земли.
- Руки по швам, Кальтенбах,- напомнил он наказанному, на всякий случай придерживая мальчишку за плечи. Но Поляков уже успокоился.
- Раздайте им портключи, Рихард Христианович. Отправляемся домой.

Ползти обратно оказалось труднее, чем сюда — пришлось вскарабкиваться к краю лаза, да ещё беспокоиться о чудо-шарике, запрятанном на поясе. Алёнушка изо всех сил старалась не приложиться животом, чтобы не разбить клад. Фонарик в зубах, совсем легонько саднящая царапина на щеке — да, пожалуй, с котёнком она бы здесь не пробралась! Хотя, если его тоже запрятать в торбочку...
А от лаза до выхода из пещеры оказалось совсем близко — Алёнке показалось, гораздо ближе, чем они шли. Она зажмурилась на солнышке, подставляя лицо тёплому-тёплому свету. Вокруг пели птицы и цверенчали какие-то букашки. Было так хорошо, что все переживания в тёмной пещере, страх перед порезом, напряжение, когда отчитывали других или её саму — всё это исчезло, как будто уже была перемена. Ужасно захотелось побегать. Алёнушка завертела головой, оглядывая одноклассников, и саму полянку, и зев пещеры за спиной, - пережидала, пока их пересчитают, и тут господин учитель ударил Кальтенбаха.
Алёнка в ужасе замерла, совсем-совсем затихла.

Наверное, надо было радоваться, что профессор Поляков всё-таки наконец оставил его в покое, но радостно Вальтерхену не было. Мальчик прижал к носу беленький платочек, вышитый мамой накануне Посвящения. Мама тогда сидела в своём любимом кресле, а Вальтерхен - у неё на коленях, поглядывая, как быстро мелькает тонкая вышивальная иголочка в маминых пальцах, и мама рассказывала ему, как в школе будет хорошо, и как ему там понравится.
А теперь мамы не было, а был только злой учитель Поляков, наставник Штейнерт, который держал Вальтера за руки, чтобы учителю было удобнее его бить и... и разбитый фонарик.
Губы болели и раздулись, но кровь из них больше не шла. Вальтерхен крепко сжал в руке портключ и посмотрел на камень, старательно смаргивая слёзы.
- Спасибо, Рихард Христианович,- пробормотал он, немножко приободрившись от неожиданного участия воспитателя, и тут же съёжился под взглядом Штейнерта, отчаянно захлюпал полным крови носом и медленно опустил руки, комкая край рубашки, чувствуя на себе взгляды одноклассников

Теперь Алёнушка оказалась в хвосте: наставник Штейнерт стоял на другом конце процессии первоклассников. Угроза остаться здесь совсем одной и без обеда возымела действие: Алёнушка отмерла и резво рванула к наставнику, кое-кого и оттолкнув по дороге. Надёжно зажав в кулачке тоненькую лучинку портключа, Алёнушка с любопытством уставилась на отброшенный камень. Волшебное слово «золото» отвлекло её от страхов, да и надёжнее держаться подальше — вот она и уселась на корточки перед отброшенным рассечённым валуном, поковыряла пальчиком жёлтые крапинки. Розовенький с жёлтым, камень был изнутри красивым и интересным, но снаружи ничего особенного не представлял. Откуда земляные кошки знают, что внутри у камней?..

Хорошо, что получилось поменять фонарики. Один разбитый фонарик всё-таки лучше, чем два. Хотя, конечно, лучше, чтобы все фонарики были целыми.
Вальтерхен вспомнил дрожащие огоньки ушек земляной кошки и подумал, что хорошо бы в фонариках были такие огоньки. Не горячие. А в следующее мгновение его уже дёрнуло за живот, перенося обратно в Дурмстранг. Домой, как сказал учитель Поляков.
Дети подходили и возвращали палочки профессору, но Вальтерхен не мог заставить себя приблизиться к Ярославу Павловичу ближе хотя бы на пол-шажочка. Мальчик ещё раз вытер нос платком, жёстким от засохшей крови, и протянул портключ другу.
- Отдай, а.
Он пробрался в угол к скамейке и стал торопливо расстёгивать рубашку. Раздевшись и сложив вещи, Вальтерхен ткнулся щекой в скамейку, чтобы не касаться деревянной поверхности распухшими губами, и стал внимательно изучать стену, но ждать пришлось недолго. Штейнерт оказался рядом с воспитанником во мгновение ока, не глядя, вытащил из лохани розгу и взмахом палочки привязал Вальтера к скамье.
- Ай... ай... ай... ой-ой-ой.... у-у-у!
Тугие полосы льняной ткани исчезли с рук и ног, и Вальтерхен поднялся, всхлипывая и придерживая горящую от ударов часть тела. Пока он одевался и пытался дрожащими руками застегнуть пуговички, наставник уже выстраивал воспитанников в шеренгу по двое. Вальтер поискал глазами Штефана и поковылял к другу, на ходу поправляя поясок.
- Думаешь, можно сделать такие огоньки, как уши у земляных кошек?- шёпотом спросил мальчик друга, всё ещё шмыгая носом.- Они бы не жглись, и их можно было бы оставлять на ночь.
Он крепко сжал руку Штефана и дети пошли за наставником. Уроки закончились, теперь их ждал вкусный-вкусный обед. И зачарованная сметанка.

---------> Трапезная

Штефан молча взял портключ. Мальчику было неловко, хотя и облегчение он испытывал немалое. Он кивнул, неловко сжал руку Вальтера и смешался с толпой, собравшейся вокруг учителя Полякова.
За окнами был хмурый, пасмурный день; не так давно прошёл дождь, и в классе было немного зябко. Особенно ясно это чувствовалось после солнечной поляны в горах. От таких перемещений на Штефана всегда накатывало ощущение нереальности: как это, только что было солнечно и горы, и вот уже дождливо и привычный клас. Мальчик ёжился и вздрагивал, прислушиваясь к крикам Вальтера. В животе стало как-то уж совсем нехорошо.
Штефан подумал, сжал палочки для бирюлек в кулак и принял самый невинный вид, незаметно переместившись из толпы сдающих портключи к уже сдавшим. Отчасти ему хотелось насолить Полякову хоть так, отчасти — утешится такими симпатичными палочками.
И вот уже можно ухватить Вальтера за руку.
- Мы попробуем, - сказал Штефан обрадованно, испытывая безотчётное облегчение от того, что Вальтер всё равно с ним дружит. - Я прихватил несколько волосков.

-------> "Трапезная"

Вечер того же дня

Зелёный флигель травника ----------->

Вальтер открыл глаза и положил палочку-портключ в карман. Вот отсюда они и вернулись в школу совсем недавно. Вот тут вход в штольню, а тут камень с красными и жёлтыми прожилками, который отбросил наставник, утешив маленького Кальтенбаха. А вот тут ещё кровь капнула в пыль.
Он вынул палочку и покрепче взял её в руки. Если волоски кошки не будут достаточно освещать, то придётся освещать дорогу палочкой. Фонариков у них сейчас не было, а внутри было очень темно. Где же Штефан потерял палочку? Тут, у входа её не было. Значит, надо спускаться.

Земля ударила по пяткам, и Штефанчик не удержался на ногах, пошатнулся, сел в зелёную траву. В ушах всё ещё свистело, под ложечкой поселилась огромная скользкая жаба, и хотелось спать. Но всё-таки он ни с кем не столкнулся во время перемещения — ни с драконами, ни со взрослыми волшебниками! А как он летел!..
Понемногу приходя в себя, Штефанчик завертел головой вокруг, с облегчением увидел рядом друга.
- Приехали, - тихо констатировал он, делясь радостью с Вальтером. Привычка говорить тихо уже привилась почти всем первоклашкам, кроме Алёнушки, чей крик уже настиг Штефанчика.
Румын воинственно нахмурился, вскочил с травы. Слабость потихоньку проходила, и теперь можно было постоять за честь сильного пола, а присутствие Вальтера вселяло в Штефана спокойствие и уверенность в успехе операции. И Штефан помчался вниз, ловко перепрыгивая попадающиеся камни.
Изматывающие ежедневные пробежки успели закалить пятилеток, и румыну бежалось легко и весело. Алёнушкина спина всё приближалась, и вот уже они уже бегут плечом к плечу, и Штефан слегка улыбается победной улыбкой.

А Алёнушка и не думала обзываться. Ей от рождения было ведомо не высказанное, но от того не менее острое знание о том, что своих лучше не обижать, а Вальтерхена она уже причислила к своим. И Штефана. Они оба были её.
Алёнка мчалась изо всех сил, даже когда Штефанчик обогнал её, а теперь пыталась отдышаться, держась за скалу. Вид у девочки был самый счастливый — уже миллион лет прошёл с тех пор, как можно было дурачиться, не получая розог и пощёчин, воздух свободы кружил голову, а радость движения переполняла счастьем.
- Ты быстро бегаешь, - с уважением похвалила она Штефана, вся перполняясь гордостью от собственного великодушия; и встретила Вальтерхена яркой улыбкой и тут же цепко
ухватила за руку.
- Она наверняка где-то там, - зачастила Алёнушка громким шёпотом, возбуждённо сверкая глазами. - Ой, Вальтер, у тебя получилось!!! Давай я тоже попробую!... Люмос!!! Люмос!!!...
Нахмурив брови, Алёнка махала палочкой до победного конца — пока наконец не разгорелся мерцающий синий светлячок.
- Вот всегда хотела потрогать, - заявила Алёнка и решительно ткнула в светлячка пальцем. Кончик палочки продолжал послушно светиться. - Холодный, - восторженно заключила Алёнка и оглянулась на Штефанчика.
- Тебе надо идти в серединке, - серьёзно заявила Алёнушка. - А то потеряешься. А вы помните дорогу?

Порозовев от Алёнкиной похвалы, Вальтерхен тоже потрогал свой огонёк на кончике палочки. И правда холодный!
- Ты за меня держись,- посоветовал он Штефанчику, потому что советовать такое Алёнке было бы чревато неприятностями. Всё бы наверняка закончилось тем, что от скуки Алёнка ухватила бы его покрепче и принялась бы размахивать им в воздухе.
Вальтер шёл, не торопясь, шажочек за шажочком, часто останавливаясь и подолгу всматриваясь в развилки тропинки. Надо было пометить нужную... хотя кто тогда мог подумать, что она окажется нужна?
И вот тогда, когда он в очередной раз остановился у одной из развилок, то чуть подальше уже знакомо вспыхнули два ярких огонька.
- Земляная кошка!-выдохнул он и указал друзьям на огоньки.- Она наш клад сторожит. Значит, за ней надо.