- Добрый день, класс.
Профессор Альбус Дамблдор оглядел собравшихся и зачем-то подбросил вверх крохотную фанерную коробочку, в которой что-то зашуршало.
- Итак, я буду обучать вас Трансфигурации. Кто из вас уже представляет, что это такое, и может дать такое объяснение, чтобы даже я понял, чему мне всё-таки вас учить?

Дамблдор устремил на мальчика пронизывающий взгляд. Чистокровный, да из такой семьи... будет достойным своего деда Брутуса.
- Совершенно верно, мистер Малфой,- произнёс он спокойно.- Два балла Слизерину. А кто скажет, какие два вида трансфигурации бывают на этом свете?

- Полной или частичной, полной или частичной,- задумчиво повторил Дамблдор, постукивая пальцами по маленькой коробочке.- Совершенно верно, мистер Розье, и таким образом Слизерин получает ещё балл.
Больше баллов Слизерину ставить не хотелось, и Альбус обвёл глазами класс, призывая гриффиндорцев присоединиться.
- Кто может привести примеры полной и неполной трансфигурации?

- Лучше в сиреневую, синяя - это так банально,- с некоторым оживлением, к которому явно примешивалась досада, поддержал слизеринку Дамблдор.- Но этим мы займёмся на следующем уроке. Ещё один балл Слизерину.
Он сел на край стола и поколупал коробочку пальцем.
- Кроме того, есть три типа трансфигурации,- продолжил он сам, поглядывая на гриффиндорцев, чтобы в любой момент уступить им право слова.- Живой объект - в живой.... живой объект в неживой... неживой объект в неживой и неживой объект в живой. Гм... это четыре, да. Так вот... кто назовёт нам пример частичной трансфигурации неживого объекта в живой?
И он хитро посмотрел на класс из-под очков.

Профессор наблюдал за слизеринцами с нескрываемым интересом.
- Пять баллов со Слизерина за нарушение порядка на уроке,- добавил он наконец, с некоторым сожалением убедившись, что, кроме Люциуса никто больше не будет ни свистеть, ни стучать ногами. И тут же успокаивающе добавил,- И два балла Слизерину за отличные примеры.
Он спрыгнул со стола и подошёл к Эвану.
- Оживление мёртвых посредством трансфигурации невозможно, мистер Розье,- сообщил Дамблдор.- Разумеется, с помощью тёмных искусств можно заставить мёртвое тело двигаться и выполнять приказы, но создание инфери чревато, молодой человек. Чревато заключением в Азкабан. Впрочем, так уж и быть, я не собираюсь рассказывать в аврорате о высказанных вами идеях. Если вы тотчас же навсегда выбросите их из головы.
Дамблдор добродушно потрепал мальчишку по голове, из которой надо было выбросить крамольные мысли, и обернулся к настороженно притихшему классу.
- Кто мне скажет, чем трансфигурация отличается от тех же чар, молодые люди?- жизнерадостно вопросил профессор.

Дамблдор несколько секунд смотрел на ученика. Слизеринцев голыми руками взять было невозможно - выскользнут - но ежовые рукавицы повышали шанс на успех.
- И ещё один балл Слизерину,- признал он с большей неохотой, чем раньше.- Итак, чем же мы займёмся сегодня, дорогие мои детишки?
Он открыл коробочку, которую с самого начала урока вертел в руках, и извлёк из неё крохотную лучинку с тёмной каплей на одном конце.
- А кто знает, что это такое?- спросил профессор, торжествующе поглядывая на детей из чистокровных семей, пребывающих сейчас в полнейшем замешательстве.- Правильно, Рассел, это спичка. Пять баллов Гриффиндору.
И он довольно оглядел магглорожденного первокурсника, гордо выпятившего грудь от такой похвалы.
- Эту спичку вам следует превратить в иголку,- Нет, мистер Лонгботтом, не дикообраза. Металлическую. Смотрите, как это делается. Сначала вы должны очень чётко представить себе конечный результат трансфигурации. А затем...
Дамблдор направил на спичку палочку и резко взмахнул палочкой вверх-вниз. Три раза.
- Postulo verto!
И с торжествующим блеском в глазах он показал детям новенькую тоненькую иголку.
- Вот так.
Профессор прошёлся по рядам, оставляя на каждой парте по коробочке спичек.
- Тренируйтесь, пока не получится.
Сам же он снова уселся на стол и с живейшим любопытством принялся наблюдать за процессом.

Высокая девочка, сидевшая сразу за Расселом, хмурясь, безрезультатно тыкала палочкой в спичку. Выражение её лица явно говорило о том, что она чем-то озадачена и смущена.
- Профессор Дамблдор, - вытянула она наконец руку, оставив в покое спичку, - можно спросить? Ведь трансфигурация неживого в живого – это действительно трансфигурация… Получается, трансфигурация может быть тёмной магией? И… и… и что такое Азкабан? – совсем смутившись, пролепетала она, явно выдавая своё маггловское происхождение.

Эван щёлкнул пальцами по металлической парте и, сияя, глянул на Люца. «Надо это запомнить,» - вот что говорил его счастливый взгляд.
Казалось, Эвану не было ровно никакого дела до замечаний Дамблдора, и обещать он тоже ничего не собирался. Мальчик потряс коробочку, и она как-то сама собой раскрылась у него в руках, выбрал спичку. Интересно, зачем магглам эти штучки? Эван усмехнулся, обдумав, куда магглы могут их вставлять, и отложил коробок.
- Postulo verto! - обстоятельно провозгласил Эван, двигая палочкой вверх-вниз. Палочку он держал так, как привык в детстве, ещё до того, как родители начали пытаться поставить ему движение, и теперь неправильный хват сыграл с Эваном злую шутку: движение не получилось таким, как у профессора, и лучинка, издав неприличный звук, сгнила на глазах.
Тем временем гриффиндорская грязнокровка задала свой вопрос, и даже Эван ненадолго забыл о задании, посмотрел на неё с явным изумлением и даже жалостью.

Эван также счёл за благо вернуться к заданию. Он сосредоточился на палочке, пытаясь воспроизвести движения Дамблдора без заклинания. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Эван водил палочкой, пока не решил, что достиг нужного результата, и только тогда решил опробовать движение на лучинке.
- Postulo verto! – отчётливо произнёс он, поводив палочкой. Сизый луч, точь-в-точь такой, как нужно, ударил в лучинку. Лицо Эвана осветилось, но ненадолго. Взяв в руки результат своих усилий, Эван увидел, что у иголки нет ни ушка, ни острого кончика; больше всего получившийся предмет напоминал тоненький металлический брусок.
Мальчик попытался сосредоточиться на воспоминаниях о вышивающей маме, потом на портнихе, подшивающей неудачную мантию прямо на нём, перед самым началом приёма; маленький Эван поставлен прямо на стол, а у его ног склонились сразу и мама, и портниха. Но почему-то образ иголки ускользал от внутреннего взора, как заколдованная игрушка-картинка, где надо вырезать птичку, а она прячется в самых невообразимых углах. И тогда Эван припомнил другое: растерзанную шкатулку для рукоделия, засунутую под диван, дабы скрыть следы преступления, а целая пачка иголок напихана в подушечку, которая вредная тётушка Марселлина подкладывала в кресло для тепла. Они с Люцем до глубокой ночи отсиживались тогда в пещере; море с шипением било в скалы, а они объедались похищенным виноградом и печёнными раковинками с паштетом и, приготовленными как раз для вредной тётушки Марселлины.
- Postulo verto! – уверенно сказал Эван, и вот – лучинка подпрыгнула и опустилась на парту уже блестящей иголкой. Эван сдержанно засиял, не делая попыток привлечь внимание к своему успеху.

Люциус молча поднялся с места, сгрёб в ладонь разломанную коробочку и спички и с превеликим облегчением брезгливо стряхнул эту маггловскую мерзость на учительский стол. Искоса следя за Дамблдором, слизеринец быстро опустил в карман руку и извлёк недотрансфигурированную спичко-иголку. Секунды для опытных, умелых рук было достаточно, чтобы отломать металлическое остриё от спички и подложить его на учительский стул.
Пусть знает, что Эвана лучше оставить в покое. Да и с Малфоем лучше не связываться.