- Снег! - изумлённо закричал Лео. Он взобрался с ногами на высокое кресло у одного из окон гостиной и теперь намертво прилип носом к стеклу. - Снег!
Эван тихо улыбался. После Уилтшира редкие снежики, что кружились за тёмными окнами, впечатляли мало. Гораздо внушительнее были сами по себе чёрные тучи, обложившие небо низко, грозно. Эван уже чувствовал жадный восторг, что охватывал Люца от этого зрелища пробуждающейся стихии. Да, она стоила этого восторга.
А здесь было светло, и мама колдовала над огромной прозрачной чашей - готовила самолично традиционный зимний глинтвейн.

- Там же шторм, - испуганно отозвалась Люцилла, которая привычно поспешила за братом, высунула нос из-за его плеча. Творящееся снаружи девочке решительно не понравилось. Стёкла, полные сгущающегося сумрака, вздрагивали под напором ветра. Люцилле показалось, что они слегка выгибаются внутрь. Очертания развалин Тинтагеля, видных из окон гостиной, выглядели теперь гораздо более мрачными и зловещими, чем днём. Люцилла задумалась на секунду, не может ли буря снести Мэзон де Розье, но предпочла отогнать эти мысли.
- И море холодное, - добавила она наставительно, бросив быстрый взгляд на Лео. Пусть полсушает. - Сразу утянет. Утонешь.

Азарт в глазах Эвана уже немного поугас; теперь в них светилось блаженство этим зимним вечером.
- Спасибо, мама.
Они выстроились в круг с отцом во главе. Эван стоял по правую руку от него, другим плечом едва не касаясь плеча Люциуса. Розье безмерно наслаждался тем, что сегодня Люциус разделяет этот их зимний ритуал с ним, Эваном, и его семьёй.
Краем глаза мальчишка заметил, что Лео едва коснулся вина. Сам Эван научился пить его совсем недавно, и теперь гордился в душе своим новым умением.

Люциус поставил чашку на стол. Ветер завывал снаружи, обрушивался на дом так, будто древняя стихия пришла требовать жертв у тех, кто и сейчас, бывало, выходил в море под парусом.
- Спокойной ночи, дядя Доминик, тётя Клои.
Он задержался на пороге спальни, испытующе взглянул на Эвана. Пойдёт ли он сегодня ночью с ним на побережье? Или не стоит вытаскивать друга из тёплой постели?
- Если не уснёшь - постучи в стену.
Спальня была намного холоднее гостиной. Домовики Розье наверняка уже согрели грелками простыни не хуже горячей ванны, но Люциус и не взглянул на мальчишескую узкую кровать, распахнул окно. Ветер будто того и ждал, с силой толкнул створки, ударил в лицо так, что было сложно сделать вдох, не отвернувшись.

Эван улыбнулся. Они не пожали друг другу руки, и, в сущности, это говорило однозначно, что вечер ещё не закончен. У Эвана было только два дела, прежде чем выпрыгнуть в окно, придерживаясь за увивающий стену плющ. Первое — сказать эльфу принести старый рыбацкий плащ. Это был специальный плащ-для-зимних-вылазок, плащ, подаренный отцом, когда Эван был ещё в возрасте Лео. Заговорённая ткань, тёплая, плотная, отталкивала воду и неплохо защищала от ветра, а капюшон мог прилегать к голове. Вторым делом была книга заклинаний для юных джентльменов, предпочитающих активный отдых на природе. Это был сборник на каждый день, где вы могли узнать, как разжечь костёр без дров, или заговорить лодку от течи, или заставить палочку указать стороны света. Эван быстро пробежал глазами алфавитный список чар, потом пролистал книгу, бормоча что-то, а затем аккуратно вернул фолиант в шкаф.
- Ма-астер Розье, что за вид, - укоризненно вздохнуло зеркало. Эван промчался мимо него, не глядя. Окно плохо поддавалось, а ветер чуть не вырвал Эвана прямо из комнаты. Мальчик взобрался на подоконник верхом, изо всех сил отворачиваясь от ветра, достал палочку и забормотал заклинания, фиксируя окно в полуоткрытом состоянии. Теперь оно не захлопнется и не разобьётся, как бы долго они с Люциусом не отсутствовали.
И только спрятав палочку в чехол, чтобы не выскользнула из мокрых от дождя пальцев, Эван спрыгнул вниз, где уже стоял Люциус.

Короткий стук в стену плеснул в лицо пригоршней снега, прогнав расслабляющее тепло глинтвейна. Каблук сапога скользнул по мокрому подоконнику, и чуть не потеряв равновесие, Люциус спрыгнул вниз. По плечам больно сыпануло белой порошей, но чары на зимней мантии пока не давали одежде промокнуть. Они успеют.
Эван не заставил себя ждать. Люциус засмеялся, увидев, что друг закутался в старый плащ. Осторожность Розье была притчей во языцех.
- Пошли!- проговорил он коротко, потому что ветер тут же плотным покрывалом облепил лицо.- На берег!
Им не нужен был люмос. Дорожку, ведущую к берегу моря, Люц и Эван могли найти с завязанными глазами даже летом, а сейчас, когда всё вокруг сияло белизной первого снега, можно было поскользнуться - но не потеряться.
- Эван, смотри!
Галька на берегу серебрилась, словно её покрывал не снег, а лунный свет, заливавший холмы сидов на Лугнасад. Люциус сделал несколько шагов, словно не замечая моря, разгневанного вторжением незванных гостей.
У него перехватило дыхание. Ледяная волна обрушилась на мальчишек, сбивая и швыряя - уже было непонятно, вверх или вниз - о гальку. Засаднили разбитые голые колени, Люц впился руками, ногами и, ему казалось, даже зубами в прибрежные камни, не давая морю утащить его вглубь.
- Эван, ты тут?
Руки и ноги дрожали - от ледяного штормового ветра, больно впившегося в мокрую одежду, сбивающего наземь. Руки и ноги дрожали от холода и напряжения. Люц сделал несколько шагов от воды и упал, отплёвываясь от горько-солёного вкуса морской воды.
Взгляд остановился на выброшенной на берег старой коряге. Люциус нашарил в кармане палочку.
- Incendio!

Казалось, стало теплее - не от охватившего плавун пламени, а от облегчения, что Эван здесь, рядом.
Люциус протянул руки к огню и засмеялся. Дрожь отступала, сменялась лихорадочной радостью, даже силы, что, вроде бы, иссякли в борьбе со стихией, возвращались быстрее обычного.
- Все колени содрал,- Он поднял набрякшую мантию выше колен, разглядывая кровоточащие ранки. Утром будут синяки. А сейчас - он победил. Они победили.
Сушить мантию оказалось делом довольно долгим и достаточно неблагодарным. Рядом с костром снежинки тут же превращались в капельки воды. Лео был бы очень разочарован, подумал внезапно Люциус и рассмеялся ещё громче.
Ветер ударил ещё раз, переламывая ветви деревьев, расшвыривая их по берегу, словно к дому Розье забрёл разъярённый великан. Горящую корягу ударило о каменный выступ, сыпануло искрами. Пора было уходить. Наверное, уже за полночь. Эвана могли хватиться.

Снимать что-то на пронизывающем ветру было бы смерти подобно, и Люциус только махнул рукой, поднимаясь на ноги. Он смотрел на волны, с грохотом обрушивающиеся на берег и не хотел уходить. Но когда очередной порыв ветра чуть не швырнул его вслед за корягой о камни, а сухая, отломанная от дерева ветка больно хлестнула его по лицу, мальчик кивнул Эвану.
- Бежим.
Они бежали вверх по тропинке к дому, падали и тут же поднимались на ноги с тем же возбуждённым смехом, с каким воевали с бурей на берегу. Люциус первым подбежал к дому и остановился. как вкопанный, запрокинув голову вверх.
Окно его спальни было плотно закрыто.

"Одеть их всех!", - мысленно выругался Люциус, освещая себе Люмосом путь к лестнице, ведущей в спальни. Ступеньки безбожно скрипели под ногами, но тут уже ничего не поделаешь. Всё равно домовики наверняка уже разболтали дяде с тётей про их отсутствие. Но вслух мальчик не сказал ничего. Не его эльфы - не ему их и ругать.
Они обменялись рукопожатием на пороге его спальни, ничего не сказав друг другу о том, что обоим было очевидно. Завтра предстоит объясняться с конкупатором и надеяться, что об этом поступке не узнает отец. Иначе каникулы в Корнуолле закончатся в тот же день. Завтра будет завтра.
Люциус стащил с себя грязную и мокрую мантию и бросил её на пол. На ночном столике как нельзя вовремя оказалась чашка с горячим чаем, и Люциус сделал несколько глотков, прежде чем переодеться в ночную рубашку и домашний халат. Прогретая вечером постель, наверное, уже остыла. А чай... чай согревал не хуже глинтвейна.