--------> Домишко Скитеров, Лондон

Так Мадлен и стояла, крепко обнимая дядю Роберта и не решаясь открыть глаза, на крыльце своего дома, которое тут же скрипнуло под ногами появившихся тут людей. Ветерок легонько трепал ее волосы и шевелил подол юбки, словно собирался забраться под нее.
Странное и непривычное ощущение - обнимать другого человека крепко-крепко, чувствовать его тепло сквозь одежду и вдыхать запах бумаги, исходивший от него. "Почему он пахнет бумагой?..." Невнятная мысль быстро растворилась в прелестной девичьей головке, а затем и медленно прошла дрожь от испуга.
Она осторожно приоткрыла один глаз и незаметно осмотрелась, осознавая, что она почти дома. "Значит мы переместились... И мистер Скитер - маг, совсем как мама и я. Только вот мама никогда так не делала... Мама..."
Но грустную мысль отогнала боль в ноге. Опираться на нее стало очень больно, Рита перенесла весь свой вес на другую ногу, стараясь не тревожить и не приступать на ушибленную, и радуясь, что есть за что держаться, если бы ее отпустили, она бы точно шлепнулась.

Рита тихонько ойкнула, когда ее подхватили на руки и покраснела. Ее еще никогда не носили на руках с тех пор, когда она была маленьким ребенком. Она смущенно молчала до тех пор, пока не поняла, что без ответа нельзя обойтись.
-Я учусь в Хогвартсе. Сдала экзамены после второго курса... почти месяц назад.
Необходимость решать, что делать с домом ее детства, домом ее родителей, пугала ее. Она стиснула зубы, пускать сюда чужих людей не хотелось. Они ведь все могут поменять, стереть все воспоминания о счастливой семье и... по-другому поступить нельзя. Она обвела пальцем узор на спинке дивана. "Нужно держаться. Я не должна плакать." Но плакать хотелось нестерпимо. Она помедлила:
-А это перемещение... Это, наверное, была аппарация? Или порт-ключ?
Про магию перемещений она знала только из пары книг, что попались ей в школьной библиотеке, да видела несколько раз, поэтому имела слабое представление о практическом различии между ними.

-На факультете Равейнкло.
Она обвела пальцем уже весь контур большой розы на обивке. Потом все же посмотрела на дядю Роберта, словно привыкая к виду человека, который теперь имеет непосредственное отношение к ее жизни. И, пока хватало храбрости, спросила:
-А можно будет мне сегодня отнести цветы маме и папе, перед тем, как уехать...?
Она смотрела на дядю большими несчастными глазами.

-Ай!
Она тихонько вскрикнула от неожиданности, хотя непрятных ощущений почти не было. Только показалось, что внутри ноги проползла змея, но вскоре и это ощущение пропало. Она спустила ноги на пол и попыталась встать, ожидая, что снова будет больно. Но больно не было, она вполне могла теперь передвигаться без помощи, что было несказанно замечательным после двух недель боли.
-Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Покрутившись на месте и наградив мистера Скитера счастливой улыбкой, она села сбоку от дяди Роберта так, чтобы ему было ближе тянуться к забинтованной руке, кости в которой тоже за это время начали срастаться:
-А руку... Дядя Роберт, можно?...

Рука почему-то все еще ныла, так как она явно пострадала в аварии больше, чем нога. Но девочка все равно улыбнулась, не обращая внимания на боль. "Избавиться бы от этой тяжести..." Но когда острые ножницы царапнули кожу, она испугалась. От неловких движений из-под гипса побежала тоненькая струйка крови, Мадлен тихо всхлипнула и зажмурилась, терпя все попытки снять гипс.
-Не знаю. Может, его намочить?... - Девочка испуганно посмотрела на дядю Роберта, который явно устал. "Вот сейчас возьмет и оставит тебя с гипсом, если ты что-нибудь не предложишь!" - промелькнула злая мысль.
-Или вот тут бинты разрезать... а там вроде шов оставляли... Вы режьте, я потерплю.
Она робко посмотрела на дядю Роберта... Лишь бы тот не останавливался и не оставил ее в этих кандалах.

Легко поднявшись, девочка прошлась по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Немного непривычно было от того, что гипса на ней больше не было, казалось, что тело движется с легкостью, лишенное тяжелой ноши. Взгляд упал на рамочку с фотографией родителей и ей самой... Мама любила эту фотографию, та стояла на самом видном месте на полке. Вот только припылилась слегка. Мадлен достала платок и стерла пыль, отвлекшись и забыв про опекуна. Понимая, что слишком взволнована и может расплакаться, она прижала рамку к груди и улыбнулась, отвечая на вопрос и пытаясь не думать о фотографии:
-Хороший. Теперь так легко двигаться... Можно, я пойду и сделаю чай?
Пальцы так плотно сжали краешек рамки, что даже суставы побелели, но Мадлен не собиралась плакать. Она только изо всех сил надеялась задержаться здесь, чтобы успеть собрать вещи, которые были ей дороги.

Мадлен быстро шмыгнула на кухню и прислонилась к дверце буфета, смаргивая непрошенную влагу. Задержав дыхание и часто-часто дыша, она заставила себя прийти в чувство и начать готовить чай. Коробок со спичками нашелся в полке рядом с плитой, девочка чиркнула спичкой и зажгла газ, чайник был еще полон воды, будто матушка совсем недавно вышла. Но больше это не вызывало у Мадлен слёз, лишь подтолкнуло крепче сжать губы. Роберт попросил молока, но она и подумать не могла где его взять - то, что было, уже давно превратилось даже не в простоквашу, а в сизоватую плесень и жутко воняло. Оглушительно чихнув, девочка отодвинула его от греха подальше - после такого молочка они неделю из дома не выйдут. Хотя, может есть заклинание, которое бы помогло справиться с недугом. Но на всякий случай, она все же вылила испорченное.
Пока чайник закипал, она раздвинула ситцевые сшитые матерью занавески, открывая припылившееся стекло с хмурым и невзрачным пейзажем за ним:
-Где же мама ставит баночку с чаем?
Забравшись на стул, она обследовала часть шкафчиков, но ничего не нашла. Почему-то расписной банки с витеиватыми буквами не оказалось на месте. "Где же она?" Убрав стульчик, она наклонилась к нижней секции буфета, кто его знает, на всякий случай и сахар достанет или баночку с вареньем... Как вдруг увидела большую и толстую серую мышь. От ужаса у нее затряслись руки, с диким визгом Рита взлетела на стул, затем на стол и замерла в самом дальнем от мерзкого существа месте, закрывая уши ладошками. Она не вспомнила о больной ноге и руке, не кричала, ее хватило только на пронзительный визг. С грохотом свалился покачнувшийся от ее прыжка стул, шума добавил свисток чайника, который возвестил о том, что кипяток готов.

Она была в глубоком шоке. Дядя Роберт держал эту мерзость за хвост так близко от нее, что хотелось отступить еще назад, но там была стена, в которую девочка уже вжалась. Горло болело после визга, она не могла выдавить из себя ни слова, поэтому помотала головой - мол, в Хогвартсе это одно, а тут, в родном доме - совсем другое.
Ныл желудок, который стянуло в маленький комочек от страха, и подергивало под каждое покачивание мыши на хвосте. Наконец девочка решилась. Она медленно присела, повернулась к объекту своего трепетного ужаса полубоком и спустила ноги со стола. Затем мягко соскользнула и не преминула остаться в самом дальнем к мышке углу, хотя чайник просто разрывался. Губы немели от страха, и только нижняя легонько дрожала.

Шепотом, тихим голосом она все-таки смогла заставить себя разговаривать:
-В Хогвартсе они не такие... неожиданные.
Она открыла дверцу ближайшего шкафа, не желая смотреть на мужчину, который видел ее в таком ужасе. Щеки девочки горели румянцем:
-И всегда можно поменяться с Розали или Греттой на златоглазки или жуков, пока учитель не видит.
И естественно та самая расписная банка с чаем оказалась именно на этих пропущенных полках. Рита потянулась и сняла ее, расставляя на столе кружки и готовя чай. На дядю Роберта она косилась совсем чуть-чуть, благодарная, что больше не видит эту серую мерзость.
-Мне бы хотелось взять с собой учебники. И одежду. И кое-какие вещи мамы...
Привычные суетливые движения рук, легкий чайный аромат с оттенком терпкости, пробивающиеся солнечные лучи сквозь стекло... Девочка тщательно протерла стол и улыбнулась:
-Мама делала очень вкусные джемы. Мы же заберем их с собой? Там, - она показала на пузатый буфет, - должно быть несколько банок.
Голосок ее, сначала хриплый, со временем успокоился и выровнялся. Она снова старалась выглядеть спокойной и собранной.

Девочка с опаской покосилась в сторону буфета, но проверить сейчас самой полки в нем смелости у нее не хватило. На стол поставила кружки с мелкими голубыми цветами и зелеными листиками - две одинаковые, что в их доме было большой редкостью. На полный сервиз денег не было уже давно. Она старалась отвлечься, поэтому негромко начала рассказывать:
-Эти две остались от сервиза родителей, который они получили на свадьбу... Матушка хранила его для особых случаев, однажды достала, чтобы стереть пыль. В тот день к нам случайно забежал соседский кот. Я хотела поймать кота и... случайно задела коробку... Помню, что тогда они сильно ругали меня...
Она тихонько всхлипнула:
-Лучше бы ругали...
Мадлен прикрыла веки и отвернулась, открывая очередной ящичек и продолжая суетливо трогать каждую из вещей, что там стояла. Несколько глубоких выдохов, она обнаружила небольшую баночку с абрикосовым джемом, который матушка добавляла в тарталетки на день ее приезда из Хогвартса. В баночке осталась половина... Не пропадать же добру. Несколько минут тишины, Мадлен повернулась и спокойно уточнила:
-Вы не против попробовать джем? Я бы сделала бутерброды, но хлеба нет, только сухарики. Если у нас есть немного времени, чтобы пообедать...
Испугавшись собственной смелости, она прикрыла рот рукой:
-... я приготовлю... Если вы не против.
Если бы мистер Скитер пришел чуть позже, она бы успела пообедать в больнице.

-Абрикосы и инжир... Тут не очень много. Это соседка угощала.
Спокойно кивнув, девочка проверила матушкины полки. Совет она во внимание принимать не стала, помня, что без обжарки получится совсем невкусно. На плите тут же появилась кастрюлька и глубокая сковорода, в которую девочка добавила немного жира. Ополоснула нож и нарезала мелко лук, достала горошек... Мужчину за спиной она замечать перестала, стараясь только не натыкаться на него даже случайно. Нож был не очень удобен для ее рук, но она старательно сжимала его, нарезая сухарики и лук. На минутку отвлеклась:
-Дядя Роберт не поможет мне?...
Она подошла к окну и ткнула в одну из грядок:
-Вот там мама выращивает зелень, вы не можете принести?.. Или последить, пока я сама сорву?
Каждый такой вопрос или обращение заставляли ее собирать всю свою храбрость и переступать через свое желание молчать.

Мадлен же уже отправляла в духовку часть хлебного батона, что остался еще с тех пор, когда она была дома, и прилично засох. Краем глаза посмотрела в открытое окно, где суетился ее новый родственник, заметила зелень на подоконнике и подошла, забирая пучок:
-Дядя Роберт, лучше базилик понюхайте, - щеки девочки чуть порозовели, - он вкуснее пахнет. И растет слева от вас.
После чего скрылась в кухне, нарезая мелко остатки хлеба и перемешивая их в сковороде с луком. Все было так, как ее учила мама, из тех продуктов, что не стоило выбрасывать, но можно было добавить в суп. Вскоре подошел хлеб, теперь его можно было нарезать на ломти и смазать остатками джема. На кухне появился живой аромат, медленно расползающийся по всему дому. Мадлен окончательно успокоилась, помешивая, намазывая, растирая... Для кого-то. Теперь она не будет одна, хоть родители и оставили ее. Это был маленький пушистый комочек счастья в груди - знать, что ты в этом мире не один. Вскоре, суп был готов и медленно подходил под крышкой. Газ уже был отключен, а бутерброды дяди Роберта выложены на тарелочки. Сладкие же тосты находились под крышкой, чтобы не остыли раньше времени. Мадлен добавила зелень в суп и подошла к окну:
-Дядя Роберт, почти готово.
Голосок ее от волнения стал звонкий и даже немного веселый.

Веселая улыбка озарила не только лицо девочки, но и всю кухню:
-Так я еще заварила. Садитесь. Я сейчас!
Она достала две тарелки и поварешку, а когда подняла крышку с кастрюли, аромат только усилился. Она налила тарелки и поставила их на стол к блюдцам с бутербродами. Ложки и ножи положила по простому, хотя очень хотелось вспомнить как там ее мама учила. Не стала. Чайничек уже стоял на столе, накрытый салфеткой, чтобы лучше заварился.
-Приятного аппетита.
Она посмотрела на настороженного дядю и решила подать пример. Первая ложка всегда была самой горячей, поэтому Мадлен подула на нее немного. Маловато соли, но бутерброд должен был дополнить вкус. Она отрезала от него кусочек и попробовала. И только потом подняла взгляд на опекуна - рискнул ли тот попробовать?

Растерянный взгляд, девочка моргнула, ее тарелка еще не совсем опустела. Наверное, стоило есть быстрее, но она так совсем не привыкла, а дядя уже поел. Было неудобно, но... Девочка быстро отложила ложку и подскочила со стола следом:
-Я еще сладкие сделала. Для чая. Со сладким джемом!
Торопливо убрала крышку с них, взяла рукой за край горячей тарелки. Та была слишком горячий, девочка отдернула пальцы и потрясла рукой. Горячее ожидаемого, но она все же не обожглась. Взяла за край и низ с помощью полотенца и приподняла, показывая дяде так, чтобы он мог заметить: горячие и очень сытные, рождественский джем был жирноват, но за время в духовке вполне ровно растекся по кусочкам восстановленного хлеба.
-Вот... Или вы торопитесь?
Она бросила взгляд на свою, еще не пустую тарелку.